Еще одна проблема, с шторой также столкнулся Кунов, заключалась в определении содержимого понятия "нация". Отталкиваясь от произведений Маркса и Энгельса, Кунов приходил к выводу о том, что сами основоположники марксизма причисляли к нациям не только словаков, хорватов, украинцев, чехов, моравов, бретонцев, басков и т. д., но и также валлийцев и население острова Мэн. В этом отношение Кунов не дал развернутого комментария и критики этого постулата, который явно нуждался в уточнении. Столь же неопределенно, на уровне констатации проблемы, Кунов отнесся и к проблеме немецкого единства. Он признавал, что эта проблема представляет собой "очень сложное явление", поскольку "отдельные части немецкой нации" развивались в разных государствах по-разному. Кунов ссылался на пример швейцарских немцев, "открыто симпатизирующих Англии и Франции", а также на многочисленные немецкие общины в Англии и Америке, которые проживали там на протяжении нескольких столетий, что делало более чем проблематичным их национальную идентификацию. Он считал закономерным процесс утраты ощущения причастности к общему национальному объединению со стороны тех этнических немецких групп, что долгое время развивались вне границ исторической родины. Это положение Кунова следует признать в целом верным применительно к далекой перспективе, что могло быть отнесено и к положению судетских немцев, которые, следуя логике рассуждений этого германского социал-демократа, также должны были постепенно дистанцироваться от немецкого народа в Германии и Австрии. Однако Кунов не смог в данном случае увидеть наличие стойкой и растущей великонемецкой ориентации не только у судетских, но также и у других немецкоязычных этнических групп: карпатских немцев, немцев в Польше, что было связано со специфическим положением, в котором они оказались после 1918 г.

Кунов, таким образом, исходил из принципа исторической обоснованности требования права на самоопределение наций и создания мононационального государства практически для всех наций и национальностей, именно за это его критиковал К. Каутский, у которого сложились особые отношения с социал-демократами Чехословакии. Двойственность, свойственная Каутскому при оценке немецко-чешских противоречий, сохранилась и при оценке судетской проблемы в период окончания мировой войны и послевоенного мирного урегулирования. Каутский играл особую, связующую роль между социал-демократами различных национальностей стран Европы; его нельзя с полным основанием причислить ни к германской социал-демократии, от которой он фактически дистанцировался с начала 1920-х гг., ни к австрийской: живя с 1924 г. в Вене он так и не смог интегрироваться в партию австрийских социалистов. Таким образом, фигура Каутского стояла особняком, что проявилось и в оценке им судето-немецкой проблемы. Поскольку у Каутского и его семьи сложились особые отношения с Чехословакией, он сыграл особую роль в судето-немецкой истории, представляется возможным специально остановиться на проблемах взаимоотношений между Каутским и социал-демократами ЧСР.

К. Каутский оказался вовлеченным в конфликтную ситуацию в многонациональном социалистическом движении в Чехословакии. Представители чехословацкой и немецкой социал-демократических партий считали Каутского своим идейным наставником и пытались использовать его авторитет в борьбе с оппонентами. Судето-немецкие социал-демократы ревниво относились к отношениям Каутского с чешскими социал-демократами, с другими немецкими политическими партиями, организациями, изданиями. В начале 1920-х гг. разгорелся небольшой скандал по поводу публикации работы Каутского в газете "Прагер Прессе".

Дальнейшее развитие отношений между Каутским и социалистами ЧСР проходили в период его обоснования в Вене (1924 г.). К этому времени относится попытка чехословацких социал-демократов и чехословацкого руководства использовать авторитет Каутского для поддержки чехословацкого государства. Важным моментом было использование чешского происхождения Каутского. Последний не без раздражения воспринимал часто повторявшиеся в чешской буржуазной и социалистической прессе утверждения о его чешском происхождении и его приверженность идеям чешского национализма в юности. " Вопрос о национальной принадлежности Каутского широко дебатировался в Германии и других европейских странах. Так, по утверждению чехословацкого представителя в Берлине, в период деятельности Каутского в качестве советника министерства иностранных дел Германской республики германские националисты в равной степени употребляли в его отношение эпитеты "еврей", "чех" и "независимей'*, что для них было равнозначно определению как враг немецкого народа. И позднее, в 1920 - 1930-е годы, германские фашисты и националисты спекулировали на интернациональной родословной Каутского. Его называли "евреем, другом евреев", на него возлагали вину за унизительные условия Версальского мира, указывали на его "участие в еврейском заговоре". Однако никакие достоверные данные, подтверждающие или опровергающие факт наличия среди его предков евреев, неизвестны. Правда, некоторое время семья Каутских проживала в еврейском квартале (гетто) Прага. Однако, как утверждал сам К. Каутский, это было вызвано чисто финансовыми соображениями.

Булыгинская Дума
В условиях разрастающейся революции царизм предпринял очередной маневр: 6 августа 1905 года издается высочайший манифест об учреждении Государственной Думы. В манифесте было сказано: "Государственная Дума учреждается для предварительной разработки и обсуждения законодательных предположений, восходящих, по силе основных законов, чер ...

Первые киевские князья
Если бы первые киевские князья были сведущи в нашей современной теории государственного строительства, они, несомненно, окрылились бы ее высокими целями и идеалами. Но, к величайшему сожалению, они не знали этой теории. И потому были бы весьма удивлены, если бы им сказали, что они движимы идеей создания могущественного государства или ц ...

Художественная и духовная жизнь страны в 80-90-е годы
За годы перестройки произошли принципиальные изменения во взаимоотношениях художественной культуры с властью и обществом. С одной стороны, литература и искусство избавились от идеологического диктата, с другой – художественные произведения перестали играть роль единственного «клапана» для выхода социальных настроений. В первые перестрое ...