Воспоминания Дмитрия Алексеевича Милютина (1816-1912), военного историка, генерала, государственного деятеля, бывшего 20 лет военным министром Александра II, отражают сложное и переломное для России время конца 1860—1862 гг. - самый канун отмены крепостного права и первые два года освобождения. Необычность и глубину перемен, произошедших в стране, мемуарист воспринял и передал особенно ярко, так как ему не пришлось наблюдать постепенность и последовательность изменений. Он увидел результат их вдруг, после четырехлетнего пребывания на Кавказе, который "представлял какой-то свой обособленный мир". Милютин уехал из Петербурга до наступления "оттепели" (термин тех лет), он расстался с Империей Николая I, а вернулся в Россию обновляющуюся, сбрасывающую с себя оковы крепостного права. И был поражен увиденным.

От острого и чуткого взора Милютина не укрылись трудности общественно-политической ситуации в стране на переломе ее истории. Наряду с угрозой начинавшимся реформам со стороны реакционных сил Милютин подметил и прямо противоположное явление — опасность "нарождавшейся у нас в то время революционной и анархической пропаганды": беспорядки в университетах и других высших учебных заведениях, появление революционных воззваний, подметных писем, распространение анархических понятий среди простого народа, огромную популярность в России запрещенных изданий А. И. Герцена, которые ходили по рукам почти открыто. С особенной силой заявила о себе новая прогрессивная журналистика, с которой снята была прежняя строгая узда цензуры.

Особая ценность мемуаров Милютина заключается в широте охвата переживаемых Россией событий. Острота и необычность общественно-политической ситуации в столице и в центре страны раскрываются в связи с развитием национально-освободительного движения в Империи. Многие страницы книги повествуют о борьбе в Польше накануне восстания 1863 г., о "польской смуте", как называет эти события автор Воспоминаний, об "отголосках" ее в Юго-Западном и особенно Северо-Западном краях, о связях польского и русского революционных движений. Поражают увиденные мемуаристом масштабность и размах польских событий, всеобщее недовольство, охватившее край, город и деревню, столицу и провинцию, все слои и классы населения. И одновременно им показана полная разлаженность механизма управления, созданного Николаем I после подавления польского восстания 1830-1831 гг., его абсолютная непригодность, беспомощность, неспособность к слаженным, энергичным действиям, его несомненная чужеродность для коренного населения края. Милютиным очерчен еще один аспект общего кризиса николаевской государственной системы - взрывоопасность национальной политики на окраинах. И не только в Польше, но и в Финляндии.

Здесь так много интересного и важного, что нелегко выделить главное. Милютин пишет об уличных беспорядках и демонстрациях, о политике центра и действиях местной администрации, о людях противостоящих друг другу лагерей, вожаках польского движения разных направлений и оттенков и часто сменяющихся, не способных овладеть ситуацией наместниках.

Чтение Воспоминаний Милютина подводит к мысли о том, что ни Александр II, ни правительство, ни либеральная бюрократия, которая возглавила освободительные реформы, не предвидели взаимосвязи между отменой крепостного права и ростом национально-освободительного движения, не предусмотрели, что, поднимая главный для России крестьянский вопрос, нельзя сохранять неизменной национальную политику. Милютин сам такого вывода не делает, но его Воспоминания невольно заставляют задуматься над этим. Власть не имела конструктивной программы действий, ее инициатива ограничилась освобождением польских ссыльных и заключенных во время общей амнистии для политических в августе 1856 г.

Милютин убежден, что в польском революционном движении видна "руководящая рука с запада", так же, как во "внутренней крамоле" -"польские козни". Его оценка внутриполитической ситуации свидетельствует о небывалой ранее конфронтации общества и власти, одновременно и о растерянности "верхов" перед новыми общественными явлениями в первый год освобождения от крепостного права.

Интересно личное отношение мемуариста к национальной политике самодержавия особенно потому, что оно характерно для значительной части либеральной бюрократии. Либеральные взгляды Милютина на широкие радикальные преобразования уживались с очень жесткой позицией в вопросах имперской политики. И это касалось не только имеющихся владений, но и присоединения и завоевания новых. Милютин был среди тех, кто не только выступал за активную и энергичную политику самодержавия на Кавказе, но и лично принимал участие в ее реализации силой оружия, в военных действиях в западной части края, продолжавшихся и после. Кавказ в пору окончательного его присоединения — это еще одна окраина Империи, о которой с чувством и глубоким знанием дела рассказывает автор Воспоминаний.

Дело жизни. Работа над танком Т-32
Начало самостоятельной конструкторской деятельности Михаила Ильича положила работа над новым танком Т-28. Тогда впервые проявился инженерный талант Кошкина. От рядового конструктора он вырос до заместителя главного конструктора. В 1936 году М.И. Кошкина назначили главным конструктором Харьковского танкового завода (см. прилож. № 7. Вско ...

Памятники славянского феодального права в странах Восточной Европы
Приняв христианство, славянские государства Восточной Европы включили себя в круг византийских культурных и правовых влияний. На базе норм византийского и обычного болгарского права в конце IX века появился "Закон судный людям", который дошел до нашего времени в двух редакциях Краткой (32 статьи) и Пространной (77 статей). Наи ...

Ранний рим
Центр будущей великой державы Рим вырос в Лации, на левом берегу Тибра, в его нижнем течении. Место это было заселено с глубочайшей древности, о чем свидетельствуют находки палеолитических орудий ашельского типа и черепа неандертальского человека. Гораздо больше известно о жизни здесь в эпоху бронзового века. Рим входил в ареал распрост ...