//”Страшная тема сталинского террора”… о, ужас… что может написать писатель о чужой стране? По-моему только свои вымыслы и сочинения.//

Одна из немногих, очевидно, сфер, в которых Запад отстает от России, это описание, переживание и осмысление ужасов сталинской эпохи. Сейчас интерес к этой теме в самом разгаре. В 2002-м году британский прозаик Мартин Эмис (сын Кингсли Эмиса) опубликовал сборник эссе о Сталине “Коба Ужасный. Смех и 20 миллионов”. В 2003-м году стал бестселлером монументальный труд американского историка Энн Эплбаум “История Гулага”, а в 2004-м - биография Сталина, написанная известным британским историком Симоном Монтефиоре. Она называлась: “Сталин. При дворе красного царя”. И вот сейчас Мартин Эмис написал об этом времени роман “Дом свиданий” - вымышленные //вот именно, что “вымышленные”// воспоминания бывшего узника сталинских лагерей. Один из рецензентов книги, Лайсл Шиллингер (Liesl Schillinger), до некоторой степени объясняет этот чуть запоздавший интерес западных историков и писателей к российской трагедии:

Советские архивы, ставшие доступными в 1990-х годах, словно навели порчу на западных писателей, историков и политиков. До того времени многие не верили (или не до конца верили) в то, о чем писали Солженицын и другие российские свидетели и историки. Это казалось диссидентским преувеличением. Но когда их свидетельства подтвердили западные исследователи, даже скептиков потряс и заворожил масштаб злодейства. И у многих возникла непреодолимая потребность донести свое потрясение до широкой публики. Роман Мартина Эмиса “Дом свиданий” выполняет именно эту задачу. То, что в прежних описаниях было для массового читателя или слишком сухо и безлично, или непереводимо, или слишком пространно (как, скажем, “Архипелаг Гулаг”), предстало, наконец, в романе Эмиса ужасающе яркой и живой картиной.

//Данные товарищи, например, считают, что в архивах содержится такая же информация, что и у Солженицына. Такие мнения сразу вызывают сомнения. Ну, не могли авторитетные учёные Франции и США написать в своих отчётах ложь.//

Как пишет другой рецензент, Мичико Какутани, Эмис создает в романе историю, “глубоко трогающую душу - столь личную, сколь и эпохальную”. Это история двух братьев - узников послевоенного “Норлага”. Один из братьев - сам рассказчик. Пережив лагерь, он дожидается перемен, становится торговцем оружием и, используя связи и деньги, в конце концов, убегает в Америку.

//И после этого он ещё и не преступник, а жертва? Свободная торговля оружием в СССР была запрещена. “… убегает в Америку.” – а кто же хочет получить второй срок за торговлю оружием? Были невиновные, но их было немного и они не относились к типу людей, описанному в данной американской книжке.//

Награжденный орденами ветеран второй мировой войны, он начинает с описания грабежей и изнасилований, которые совершал он сам и его однополчане, когда вошли в 1945-м году в Германию.

//О чём идёт речь? Давным-давно было миллион раз документально доказано, что советские солдаты не трогали немецкое население, и к военнопленным относились очень бережно. Ещё один вымысел в сочинении американского писателя.//

Зато отсутствие нравственных колебаний помогает ему в ГУЛАГе, где он собственноручно убивает трех доносчиков, спасая себя и брата.

Битва при Гавгамелах. Изменения в политике Александра.
Весной 331 года до н. э. Александр покинул Египеь, чтобы возобновить решительную борьбу против персидского царя. Дарий после того, как его мирное предложение было отвергнуто македонским царём, стал проводить обширную, всестороннюю подготовку не только к обороне, но и к наступлению, для чего собрал значительные военные силы. Диодор указы ...

От Немана до Тарутино.
На первом этапе войны происходило зарождение и становление Партизанского движения. Партизаны Беларуси, Литвы, Смоленской и Московской губерний причиняли войскам Наполеона огромный ущерб. Так же народ помогал армии в крупных сражениях. Например. В при обороне Смоленска огромное количество людей встало на оборону своего города. Отступая ...

Италия в борьбе за независимость. Борьба за независимость
Революция, охватившая большую часть Европы в 1848, в Италии началась с мятежа в Палермо. Неаполитанское правительство почти сразу пошло на уступки, приняв ограниченную конституцию в надежде предотвратить дальнейшие беспорядки. Другие итальянские правители, включая папу, последовали его примеру. Тем временем революционеры свергли монархо ...